Жил да был Илья Муромец. Раз, поехал Илья погулять, дела себе поискать. Навстречу ему старый старичина.

- Здорово старче!

- Здравствуй, Илюшенька! Не поможешь ли моей беде-кручине?

- Что за беда? – говорит Илья.

- Да вот, ушла моя дочка Василиса прекрасная на базар да и задержалась. А внучок мой, младенец Иванушка раскапризничался да разбуянился, никак я его не успокою.

- Да ведь не богатырское это дело – младенцев укачивать!

- Что ты Илюшенька! Наш Иванушка богатырского роду-племени, его только богатырю под силу успокоить.

- Ну, ладно – говорит Илья, показывай дорогу.

Вот, пришли они на поляну, где Иванушка в колыбельке лежал да плакал. Стал Илья Муромец на боевом коне поскакивать, стал палицей по щиту постукивать, посвистом богатырским посвистывать. Деревья запокачивались, реки из берегов повыходили, а младенец Иванушка еще пуще заплакал.

- Да ты бы ему песенку спел, говорит дедуля.

Запел Илья Муромец песню богатырскую. Дедуля приосанился, молодость вспомнил. Конь боевой заржал, в бой запросился. Птицы в небо тучей поднялись, а Младенец Иванушка так закричал, аж сам Илья Муромец испугался.

Задумался Илья.

- Как же так? – думает,  - Змею Горынычу все головы отсек, Соловья разбойника сетью связал, злых сарацин без счета полонил, а Младенца Иванушку успокоить не могу?

Думал он, думал и придумал. Слез Илья Муромец с коня богатырского, положил меч свой булатный и щит узорчатый. Снял он шлем златоверхий, и кольчугу, и поножи.

Вынул Иванушку из колыбельки, завернул в свой платочек носовой, да и сел с ним в тенек, под раскидистый дуб. Стал он Иванушку по спинке поглаживать, стал тихонько сказочку сказывать. Тут и ветер стих, и птицы в гнезда воротились, а Младенец Иванушка ротик закрыл, носиком засопел, да и уснул.

Тут и Василиса Прекрасная с сумками прибежала.

- Ах, говорит. – Видно ты и вправду великий и премудрый богатырь, коли сумел моего Ванюшу убаюкать.

На берегу синего-синего моря, в небольшой деревушке жила-была девушка. И  жизнь ее вполне можно назвать счастливой, ведь у нее была прекрасная семья и много друзей. А самым большим ее другом было Море. Оно лучше всех умело ответить на вопросы, которые возникали в ее жизни. И она любила и понимала Море, когда слышала его тихий успокаивающий голос, сидя у воды или плывя с отцом на лодке. Когда же Море было неспокойно или даже случалась буря, девушка все равно слышала в шуме волн и завываниях ветра что-то важное для себя. Но был один вопрос, на который она пока не получила ответ: «Как же мне научиться летать так, как летают птицы?». Она обращалась и к синему Морю и к фиолетовому звездному Небу, которое подмигивало ей звездочками, но тоже ничего не отвечало. А может быть, она пока просто не могла понять этот секрет.

А в зеленом Лесу, на старом зеленом Дубе жила Оранжевая Гусеница. Каждая иголочка, которая выходила из ее тельца заканчивалась своеобразным огоньком, поэтому Гусеница считала себя очень красивой. Целыми днями она ела зеленые листики, спала или, в промежутках между очередной едой и сном, лениво смотрела на небо, переваривая пищу. Чаще всего небо было голубым, глубоким и бесконечным и Гусенице хотелось иметь такой же прекрасный наряд, но иногда оно затягивалось облаками и тучами, в такие моменты Гусеница старалась найти укрытие под листочком Дуба. Конечно, больше всего в жизни ее интересовала еда, но все же иногда, когда прилетала Желтая Птица, они вели непродолжительные беседы о полетах. «И зачем тебе это надо летать все время туда, сюда?», - спрашивала Гусеница, на что Птица отвечала, что это дает ей ни с чем не сравнимое чувство свободы, но на то оно и не сравнимое, что сравнивать не с чем, поэтому Гусеница так ничего толком  не понимала.

Но вот настала осень, она принесла с собой холодный ветер и дожди. Листочки старого Дуба сворачивались и опадали, а Гусенице приходилось все тяжелее и тяжелее находить себе пропитание. Только она собиралась съесть листочек, как он срывался и улетал, оставляя только голые коричневые ветки. Зато теперь у нее было больше времени для разговоров с Птицей. Вот видишь, говорила Желая Птица, как тяжело тебе приходится, а я могу полететь туда, куда захочу, туда где тепло и много еды, вот я как раз и собираюсь улетать в теплые края, а потом вернусь обратно сюда. Видишь, я свободна, я могу многое повидать, многое знать и слышать, и я наслаждаюсь полетом, хотя это не всегда так легко, как ты, наверное, думаешь. Да, теперь Оранжевая Гусеница понимала, что она никуда дальше своего Зеленого Дуба не уползет, что она зависит от того, сколько листьев остается на его ветвях, а их становилось все меньше и меньше. Уже давно она не ела так много, чтобы отдыхать после обеда, и времени пофилософствовать становилось все больше и больше.

-                             Я тоже хочу быть свободной, - говорила она и просила, чтобы  Желтая Птица научила ее летать.

-                             Но я не могу этого сделать, хотя бы потому, что у тебя нет крыльев.

«Наверное, так и придется тебе умереть моя милая», - как-то раз сказала Желтая Птица, собираясь в Дальнюю дорогу, и от этого Гусенице стало совсем грустно.  «Все так бессмысленно, все так печально, зачем же я родилась вообще, чтобы умереть вот так от голода и холода? Почему же у меня нет крыльев и нет свободы, кому я вообще здесь нужна?», причитала она, совсем дойдя до отчаяния.

Удивительно, но слезы стали превращаться в белые длинные нити, которыми Гусеница постаралась обмотать свое тельце, дрожащее от холода. Постепенно она вся погрузилась в теплые пушистые волокна и заснула.  Ей снилось, что  лес снова стал зеленым, погода теплой, а небо голубым. Много сочных свежих листиков было на знакомом Дубе. Казалось, что сон продолжается целую вечность, и так в нем было хорошо и  приятно, что просыпаться, конечно, совсем не хотелось. Но вот в сон прокралось неудобство, стало тесно, душно, картинки смешались, и Гусенице пришлось проснуться. Черный, непроглядный мир окружал ее, при этом она практически не могла пошевелиться. Все силы пришлось напрячь Гусенице, чтобы разорвать кокон. Не сразу ей удалось это сделать. Но вот поток свежего воздуха, яркой зелени, новых звуков ворвался в ее голову. Это было во много раз красочнее сна. Весь мир после пробуждения стал совершенно необыкновенным. «Родилась новая Бабочка!» - услышала она вдруг радостный хор прекрасных созданий. Они были удивительно красивыми, с нежными трепетными крылышками за спиной, с изящными тонкими антенками на головке.

-                             Лети с нами, - снова услышала Гусеница.

-                             Но как же я могу это сделать, я ведь не могу летать? -смущенно пробормотала она.

-                             Как это не можешь, ведь ты же Бабочка, у тебя есть крылья, посмотри назад - весело кричали ей бабочки, легко порхая с ветки на ветку.

-                             У меня есть крылья? – недоверчиво произнесла Гусеница и повернула голову за спину.

Вместо привычных оранжевых иголочек на толстом тельце, она с удивлением увидела тонкие, нежно-голубые крылышки, с оранжевыми искорками.

-                             Мы назовем тебя Голубая Бабочка, кричали ей отовсюду. Лети, ты свободна!

А Красный Мотылек, подлетев к ней, предложил позавтракать вместе. И так он ей понравился,  что ничего не оставалось делать, как попробовать полететь. Зажмурив глаза, оттолкнувшись ножками, Бабочка приготовилась было стремительно падать, но крылья подхватили ее. Необыкновенное чувство наполнило все ее существо, и она подумала, что наверное, это и есть та свобода о которой говорила Желтая Птица. Красный Мотылек уже ждал ее около необыкновенной красоты цветка и приглашал отведать сладкого нектара, который был уже совсем готовым.

-                             Я хочу еще немного полетать, посмотреть на мир сверху!  - не сдержав своего восторга, пропела Голубая Бабочка! Поднявшись наверх, невдалеке она увидела бесконечный синий простор.

-                             Что это! – восхищенно спросила она у Мотылька, спустившись.

-                             Это Море, оно бескрайнее, оно не похоже на наш Лес, там нет цветов с нектаром, но мы можем слетать к нему, только для этого нам нужно подкрепить силы.

Так они и сделали, после завтрака полетев к Морю. Оно встретило их, ласково шурша волнами и ему было очень приятно, что такие красивые бабочки прилетели к нему. Красный Мотылек с Голубой Бабочкой долго резвились у берега, они играли и кувыркались в воздухе, но в конце концов устали, и поняли, что пора возвращаться в родной Лес. Обратная дорога была недолгой, и когда Солнце село за кромку Леса, они уже мирно спали под большими листьями лопуха.

А девушка, сидя у моря, и глядя на бархатно-фиолетовое звездное небо, задумчиво произнесла: «Интересно, как гусеница становится бабочкой?».  Море смешливо зашуршало волнами и пощекотало ей босые ступни, а фиолетовое Небо в очередной раз подмигнуло звездочкой.